С. П. Монахов. Сила примера

В первые дни обороны Могилева основные удары фашистов были направлены на участки 388-го и 514-го полков по западному берегу Днепра. Наш полк занимал позиции во втором эшелоне на юг от Могилева по восточному берегу. Мы как бы находились в резерве командира дивизии. И в первые дни боев помогали своим боевым товарищам отбивать яростные атаки врага с запада. Для этого по приказу командования были выделены две группы бойцов под руководством коммунистов: младшего лейтенанта Фуфаева и лейтенанта Пугачева. Каждый бой их подразделений был успешным, и в полк они возвращались с большими трофеями.

Их боевой опыт командование полка и партийная организация широко использовали для подготовки всего личного состава к предстоящим сражениям. Это было очень важно, так как в тот период через расположение полка проходило много беженцев и отступающих подразделений. В боевых условиях, конечно, нельзя было собрать общего собрания коммунистов полка, разговаривать же с ними было необходимо, и мы раскрепили членов партбюро по партгруппам для проведения бесед и собраний.

Тяжелые испытания для солдат и командиров нашего полка начались после того, как враг форсировал Днепр у Быхова и Шклова и стал обходить Могилев, суживая кольцо окружения. Ежедневно приходилось отбивать по 6–8 танковых атак, вести бои по 10–14 часов в сутки.

Бои шли упорные, но партийно-политическая работа не прекращалась. Помню, когда в 1-м батальоне проходило партийное собрание, фашисты атаковали нас. Пришлось прервать собрание и идти в контратаку. В этом бою был ранен инструктор отдела пропаганды полка Иван Берук, но в госпиталь он не пошел, остался в строю.

Коммунисты полка находились на самых трудных участках обороны. 11 июля после сильной авиационной и артиллерийской подготовки в атаку пошли танки и мотопехота полка «Великая Германия». Наши подразделения не только выдержали их бешеный натиск, но заставили этих вояк, как признается сам Гудериан в «Воспоминаниях солдата», удирать с криком «спасайте!»
Мне вспоминаются десятки примеров мужества и стойкости, проявленных коммунистами, и хочется рассказать о них. Младший лейтенант Королев командовал боевым охранением около деревни Недашево. Показался взвод гитлеровских мотоциклистов.

— Без моей команды не стрелять! — распорядился Королев.

Врага подпустили совсем близко.

— Огонь! — скомандовал командир.

И только немногим гитлеровцам удалось удрать в лес, бросив на поле боя свои мотоциклы, пулеметы и автоматы.

В полку все бойцы знали о подвиге политрука 1-й пулеметной роты Бордуна, отлично владевшего пулеметом. Оказавшись во вражеском кольце, бойцы его подразделения сражались до последнего патрона. Один за другим, пораженные огнем гитлеровских минометов, выбывали из строя люди. В разгар боя политрук Бордун был тяжело ранен в обе ноги и потерял сознание. Когда он пришел в себя, последний пулемет замолк. Бордун, превозмогая боль, пополз к пулемету. Гитлеровцы ринулись с криком; «Русс, сдавайсь!» Бордун меткой очередью полоснул по вражеской цепи, но кончились патроны. Напрягая последние усилия, политрук пустил в ход гранаты. Последней взорвал себя и окружавших его гитлеровцев.

13 июля танки противника оказались в расположении нашей обороны. Артиллеристы открыли по ним огонь. У одного из наших орудий вышел из строя почти весь расчет, остался лишь заряжающий боец Воронков, но и он был ранен в бедро. Тогда политрук Александр Павлович Смирнов со своим связным подбежал к орудию и прямой наводкой расстрелял два фашистских танка. В поединке с третьим Александр Павлович погиб. Я вынул из нагрудного кармана залитый кровью его партийный билет и передал комиссару полка Кузнецову.

Бойцы полка видели в коммунистах пример доблести и старались воевать так, как они. Естественно, что в эти тяжелые дни возросло желание воинов связать свою жизнь с партией. Все заявления были проникнуты глубочайшим чувством патриотизма. Почти в каждом из них были такие слова: «Хочу умереть за Родину коммунистом», «Верю, что только с партией мы победим», «Дело Ленина бессмертно», «Смерть фашистским гадам»! В тот жаркий июль десятки и сотни таких волнующих документов рассматривали мы на партийных собраниях и удовлетворяли просьбы всех, потому что они проявляли мужество, преданность Родине и Коммунистической партии в священной войне с гитлеровскими захватчиками.

Воины, принятые в партию, достойно отмечали это событие. Так, начальник штаба нашего полка Геннадий Иванович Златоустовский после собрания, на котором был принят в члены партии, попросил послать его командовать передовым ударным отрядом, созданным по приказу генерал-майора Романова. Этот отряд в составе стрелкового батальона, двух полковых батарей, дивизиона артиллерии и разведывательного батальона дивизии должен был нанести контрудар по двум полкам мотопехоты в районе деревень Слободка и Сидоровичи. Просьба майора Златоустовского была удовлетворена. В приподнятом настроении он выехал на рекогносцировку местности. В тот момент был с ним и я. Нас обстреляли. Златоустовского ранило в руку. Я пытался отправить его в госпиталь, но он наотрез отказался.

В ночь на 12 июля Златоустовский повел на врага свой отряд. В жаркой схватке бойцы смяли боевое охранение и при поддержке артиллерии и минометов стремительно атаковали противника. Фашисты отступали к Днепру, оставив на поле боя много трупов, свыше 30 автомашин, танков и броневиков.

В дни решающих боев за Могилев младший лейтенант Королев был принят в партию. На том же собрании в ответ на обращение командира полка Щеглова он вызвался произвести разведку боем. На предельной скорости он влетел на броневике в расположение вражеская войск, подавил два орудия и расчеты. Но был подожжен и его броневик. Со всех сторон немцы кричали: «Русс, сдавайся!» Но Королев вел огонь до последней минуты жизни.
Никогда мне не забыть подвиг и комсорга полка Селивестрова, с которым мне не раз приходилось поднимать роты в контратаку. Это было 17 июля. Гитлеровцы после сильной артиллерийской подготовки в 4 километрах южнее Могилева переправили через Днепр до двух батальонов пехоты, чтобы захватить наш аэродром.

— Сейчас мы их потопим! — сказал со злорадной улыбкой Селивестров. Я утвердительно кивнул головой, и мы разошлись по подразделениям. Затаив дыхание, лежал я в окопе, ожидая сигнала контратаки. Когда гитлеровцы оказались совсем близко, мы открыли по ним дружный огонь, а затем по сигналу начальника штаба батальона старшего лейтенанта Свинарева бросились в контратаку. Я видел, как с криком «За мной! Ура-а-а!» впереди роты шел комсорг полка. Фашисты дрогнули и побежали назад. Мы прижала их к Днепру, уничтожая штыками. Мастерски владел штыком Селивестров. Он заколол несколько гитлеровцев. Вдруг вражеская пуля пробила ему голову. Он упал мертвым. Но сбылось его пророчество. Все немцы, переправившиеся через Днепр, были уничтожены.

Запомнился мне и герой — комсомолец Амракумов — связной 2-го батальона.

19 июля в районе деревни Дары и станции Луполово немцы выбросили воздушный десант. Они повредили линию связи батальона с полком. Тогда командир батальона послал на своем коне в штаб полка комсомольца Амракумова с боевым донесением. Гитлеровцы заметили бойца и обстреляли его. Конь был убит, а Амракумов ранен. Но он, истекая кровью, дополз до штаба полка и вручил донесение. Рана его оказалась смертельной — вражеская пуля пробила комсомольский билет и прошла через грудь. Он умер на руках медсестры.

Солдатами были все / сост. : И. И. Гаврилов, Н. А. Толстик // 2 изд. доп. и исправл. — Минск : Беларусь, 1972. — С. 242–246.