Н. Л. ВОЛКОВ. Штыком и гранатой

388-й стрелковый полк был сформирован до войны на территории Тульской области. В 1940 году он выезжал в составе 172-й дивизии на Финский фронт, а затем вернулся на прежнее место дислокации. За это время у полка уже сложились свои традиции. Командир полка Кутепов сумел сплотить офицеров. Бойцы и младшие командиры были у нас со сроком службы не менее двух лет.

Полк по боевой и политической подготовке, дисциплине и хозяйственной деятельности считался передовым в дивизии.

28 июня 1941 года в первой половине дня наш батальон вместе с противотанковым дивизионом прибыл на станцию Буйничи.

— Командира батальона — на станцию! — услыхал я передачу приказа от вагона к вагону, когда эшелон остановился.

Оказывается, нас уже ожидал представитель штаба 61-го корпуса. Он передал мне приказ генерала Бакунина о выгрузке личного состава. Батальону определили район обороны: справа — шоссе Могилев — Минск, слева — малый смешанный лес, примыкающий к деревне Тишовке. После рекогносцировки во второй половине дня подразделения вышли в указанный район и приступили к созданию оборонительных укреплений, оборудованию окопов, ходов сообщения, минированию подходов.

Я был в одной из рот, когда за мной прибежал связной и сообщил, что к нам прибыли генералы — комкор Бакунин и начальник штаба Биричев.

На следующий день вместе с командиром полка полковником Кутеповым и начальником штаба капитаном Плотниковым обошли передний край обороны. Полковник Кутепов подчеркнул как одну из важнейших задач — организацию противотанковой обороны. Тогда же были решены вопросы выделения батальону огневых средств поддержки.

В течение двенадцати дней личный состав батальона и приданных ему подразделений подготовил две линии окопов полного профиля, соединенных траншеями. Перед передним краем создали сплошные противотанковые минные поля и проволочные заграждения в два кола. Кроме того, минные поля были и внутри обороны на вероятных направлениях прорыва танков. Продуманно организовали систему огня противотанковой артиллерии и стрелкового оружия. К 9 июля наш батальон, как и весь полк, образно говоря, зарылся в землю. Бойцы и командиры готовы были ко встрече с противником, который сконцентрировал крупные силы в лесу на запад от деревни Бруски и на север от шоссе Могилев—Минск.

На следующий день гитлеровцы открыли яростный артиллерийский огонь по позициям полка, над окопами повисли желтобрюхие бомбардировщики. Только когда опустилась ночь, прекратились несмолкаемый гул канонады и взрывы бомб. Все понимали, что это лишь начало.

Мы быстро восстановили разрушенные оборонительные сооружения. Но только лишь рассвело, как все повторилось: по линии обороны полка поднялись земляные всплески взрывов. Гудела и стонала земля. Пыль и дым сплошной стеной стояли над нами.

— На нас идут до ста танков и до полка пехоты, — доложили мне с наблюдательного пункта.

Противник перенес огонь в глубину нашей обороны. Отчетливо стали слышны лязг гусениц и гул моторов.

Поднимая облака пыли, приближались танки. За ними во весь рост, будто на параде, шла пехота. Мундиры мышиного цвета расстегнуты, рукава закатаны выше локтя.

Заградительным огнем мы зажгли несколько танков. Однако гремящая и кричащая лавина продолжала неудержимо двигаться вперед.

700, 600, 500 метров...

Быстро сокращается расстояние.

400 метров...

Вверх взвивается красная ракета, и тут же в бой включилась вся система противотанкового и стрелкового оружия. Пехота противника стала нести большие потери и залегла. Но танки подходили к переднему краю. Вот они уже подминают проволочные заграждения. Но там минные поля. Несколько танков подорвалось. Однако опомнилась пехота противника и вновь ринулась в атаку. Огонь пулеметов и минометов обратил гитлеровцев в бегство. Отошли в лес и уцелевшие танки. Перед нашими окопами осталось лежать до 300 трупов и застыло 24 танка. Некоторые из них, потеряв ход, превратились в огневые точки, которые продолжали беспокоить нас. Нужно было их ликвидировать.

Команда гранатометчиков во главе с лейтенантом Гусейновым атаковала с фланга подбитые фашистские танки и подожгла их. Смелые действия бойцов батальон приветствовал громовым «ура!» Гранатометчики добили 10 танков и 20 танкистов захватили в плен. Пленные вели себя нагло, они вскидывали перед собой руку и кричали: «Хайль Гитлер! Красная Армия — капут!» Но это вызывало лишь смех у наших бойцов.

Мы убедились, что можем крепко бить хваленых фашистских молодчиков. С торжеством бойцы говорили о смелых действиях товарищей, об их подвигах. Раненый командир пулеметного расчета Цубко, когда погибли бойцы, лег за пулемет и метким огнем продолжал уничтожать фашистов, подбиравшихся к переднему краю. Атака была отбита, а он сильно истек кровью и потерял сознание (Цубко сейчас живет в городе Ефремове).

К вечеру бой утих. С радостью доложил я полковнику Кутепову и комиссару полка Зобнину о первой победе. Командование полка также было довольно. Кутепов сказал мне, что противнику нигде не удалось на участке полка прорвать оборону, и приказал немецкие танки ночью подорвать, нарушенную систему обороны к утру восстановить, пополнить боеприпасы, раненых отправить в госпиталь. За хорошую организацию боя поблагодарил меня и передал благодарность всему личному составу батальона.

12 и 13 июля непрерывные бои носили еще более ожесточенный характер, противник озверел, видимо, из-за своих неудач. Танки и пьяные гитлеровцы, не считаясь с потерями, лезли как очумелые. 13 июля им удалось потеснить 3-й батальон. Однако весь полк во главе с полковником Кутеповым поднялся в контратаку: из района обороны 2-го эшелона ударили 2-й и остатки 3-го батальона, а наш 1-й батальон — с фланга, в направлении деревни Веккер и реки Хватовки.

В бою было много драматических моментов. Сильный удар был направлен на 1-ю роту. Гитлеровцы потеснили ее до 2-й траншеи. Ранило командира роты, но он не растерялся, поднял бойцов в атаку и восстановил положение. При этом было уничтожено 6 танков и более 150 гитлеровцев. Командир 1-й пулеметной роты старший лейтенант Анненков и младший политрук Шорников сумели во время контратаки вывести вперед два пулеметных взвода и открыть уничтожающий огонь во фланг отходящего противника. Было убито более 100 гитлеровцев. Наводчик Поволаев поразил более 30 солдат и офицеров.

Когда погиб расчет одной из пушек, командир батареи 76-миллиметровых пушек капитан Казарян стал за наводчика и лично уничтожил два танка.

Ожесточенные бои были и на других участках, но наши бойцы выстояли, противник понес большие потери — было подбито более 40 танков, и 700 гитлеровцев осталось на поле боя. Наши потери тоже были значительные.

В бою геройски погибли командир 2-го батальона капитан Абрамов и начальник штаба старший лейтенант Марков. Был ранен и отправлен в госпиталь командир 3-го батальона капитан Гаврюшин, в голову ранен комиссар полка Зобнин, однако он оставался в строю.

До 22 июля мы удерживали свои рубежи. Бойцы и командиры изрядно устали, недоставало боеприпасов. Не помню уже, после какой по счету атаки гитлеровцы ворвались в траншеи 1-й стрелковой роты. Винтовки и пулеметы молчали, не было патронов.

— За Родину, за мной! — прокатилось по окопам.

Это голоса командиров взводов Пахомова и Миронова. Все, кто мог стоять на ногах, ринулись врукопашную. Штыковым ударом было уничтожено более 40 немцев.

В это время совершил подвиг командир взвода свази Руднев. Между полком и нашим батальоном была прервана связь, с двумя бойцами Руднев под ураганным огнем пополз на восстановление ее, бойцы были убиты, тогда он лично срастил порванный телефонный кабель, обеспечив командиру полка руководство боем.

Отмеченные мною подвиги солдат и командиров — это лишь единицы. Все подвиги не пересказать, да и не позволяла обстановка восстановить фамилию каждого героя.

Враг на нашем участке сосредоточил большие силы пехоты и танков. Оборонительные сооружения были почти уничтожены. Полковник Кутепов приказал отойти в ночь 23 июля на юго-западную окраину Могилева, к фабрике искусственного волокна и, используя каменные здания и бараки, вновь организовать оборону. Запомнилась мне последняя наша контратака. 24 июля в середине дня противник открыл по нас шквальный огонь. Более двух часов продолжался налет авиации. Затем последовала атака танков и пехоты. Связками гранат и бутылками с зажигательной жидкостью «КС» батальон уничтожил 10 танков, но пехоте противника удалось захватить отдельные здания.

Полковник Кутепов, который находился у меня на наблюдательном пункте, приказал подготовить батальон для контратаки, указал направление и дал срок на подготовку. Начальник штаба полка капитан Плотников возглавил контратаку остатков 2-го батальона и штабных подразделений. В 13.30 полковник Кутепов дал сигнал, и мы с винтовками наперевес, с гранатами в руках пошли цепью. Фашисты поднялись нам навстречу. Тогда Кутепов крикнул:

— Гранатный огонь!

Бросили гранаты и ринулись врукопашную. Противник был смят и уничтожен. В этом бою меня контузило. Наш боевой счет: более 500 уничтоженных гитлеровцев и 10 танков, захвачены 4 миномета с боекомплектами мин, 50-миллиметровая пушка и 5 ящиков снарядов.

25 июля меня вызвал полковник Кутепов. Когда я явился, там были капитан Плотников и помощник командира 388-го полка по хозяйственной части майор Татаринов, лейтенант Зотов, командир минометной батареи старший лейтенант Телушкин, помощник начальника штаба полка лейтенант Ульянов и в стороне с забинтованной головой лежал комиссар полка Зобнин.

Полковник Кутепов, бросая короткие фразы, диктовал приказ:

«Противник превосходящими силами пехоты и танков полностью окружил нас в городе Могилеве. Красная Армия ведет бои в районе города Смоленска. Мы остались в глубоком тылу врага. Сегодня ночью части дивизии совершают прорыв из Могилева в направлении тишовского леса, поселка Веккер с задачей выйти к своим войскам в районе города Рогачева.

1-й батальон, остатки 2-го батальона и минометная батарея поступят под командование майора Волкова. Капитану Плотникову: сформировать отряд со всех штабных подразделений. Все ценности уничтожить, автомашины и повозки сжечь, лошадей пострелять, орудия и минометы подорвать. Исходное положение: рубеж 1-го батальона. Начало действий — 24.00. Сигнал — зеленая ракета».

Далее Кутепов добавил, что командир дивизии генерал Романов в прорыв пойдет с нашим полком.

...Напряженная ночная тишина. Очень медленно движется стрелка по циферблату часов. Наконец 24.00. Но... сигнала не последовало. Ни командир полка, ни командир дивизии к нам не прибыли. Посланный мной на командный пункт старший лейтенант Анненков вернулся и доложил, что на командном пункте пусто. Я не поверил и пошел с ним туда. Действительно, блиндаж был пуст. Встретили майора Татаринова, лейтенанта Ульянова. Они тоже спрашивали, где полковник Кутепов. Это было в 00.30 минут 26 июля. Вдруг в 600–700 метрах от нас вспыхнула зеленая ракета. Начались стрельба и взрывы гранат. Мы решили, что командование полка пошло на прорыв с другими подразделениями.

Времени терять было нельзя.

До железнодорожного полотна дошли благополучно. У насыпи гитлеровцы осветили нас ракетами из пяти точек.

Командую:

— Гранатный огонь! Ура!

Нам удалось смять левый фланг врага. Но направление нашего движения изменилось, мы вышли в лес к шоссе Могилев — Бобруйск. Остановились для того, чтобы сориентироваться. Услышали сильный шум моторов, а затем увидели на шоссе танки, которые стояли в четыре ряда. Немцы тоже заметили нас — уже светало — и открыли огонь. В бой мы не вступили, а углубились в лес, но все-таки потеряли много людей.

К утру вернулись в район деревни Тишовки, там передневали. Вечером оказались на своих бывших позициях и увидели страшную картину: сотни убитых немцев, гурты скота. Подобрали на поле боя автоматы, патроны и гранаты.

Последний взгляд брошен на Могилев. Дым, зарево! Город горел.

Не сговариваясь, бойцы и командиры сняли фуражки, без слов поклялись отомстить за погибших товарищей и взяли курс на Рогачев. Шли ночами, потому что всюду были гитлеровцы. С боями наша группа в 50 человек 7 августа добралась до Рогачева, где по реке Днепр занимали оборону наши части.

Солдатами были все / сост. : И. И. Гаврилов, Н. А. Толстик // 2 изд. доп. и исправл. — Минск : Беларусь, 1972. — С. 188–194.